Донце Лазаря Мельникова из деревни Охлебаихи
Это донце известного мастера — Лазаря Мельникова — покажет нам, какие новые черты внесло в украшение крестьянских бытовых вещей следующее поколение городецких художников.
Поверхность доски донца автор разделил на три яруса. Эта композиция напоминает нам роспись пермогорских прялок, которая также располагалась ярусами сверху вниз. В верхнем ярусе художник поместил растение с птицами: по сторонам его всадники в цилиндрах, а внизу у ствола, встав на задние лапы и подняв кверху морды, лают на птиц две собаки. Ниже, отделенная широким поясом с цветами-розетками, бытовая сценка: сидит на скамье окруженная кавалерами пряха, вышли на прогулку две нарядно одетые девицы с зонтиками, а ниже три молодца в цилиндрах сдерживают поднявшегося на дыбы рысака.
Техника украшения донца по сравнению с предыдущим значительно богаче: резьба с инкрустацией дополнена рисованными изображениями и яркой контрастирующей раскраской: светло-желтый фон нижнего и среднего поля четко выделяет темные силуэты фигур, а огненно-оранжевый среднего подчеркивает яркость синего. Расположение элементов орнамента, их цвета хорошо продуманы и с точки зрения композиции: как бы приподнявшиеся в прыжке кони под всадниками верхнего яруса удачно вписаны в округленную часть донца. Сверху эту сценку обрамляет расположенная аркой надпись: «Деревни Охлебаихи мастеръ Лазарь Васильевъ 1866».
Прядильное донце, расписанное Лазарем Мельниковым. Деревня Охлебаиха. 1866 год.
Сменились поколения художников, внесено много нового в технику орнамента донца, композицию и сюжеты: на той же площади мастер стремится отразить как можно больше тем, сделать предмет красочнее. В то же время трудоемкая работа инкрустации здесь упрощена: вставками из мореного дуба выполнены только всадники верхнего яруса, а остальные изображения лишь очерчены резцом и подкрашены темной краской в подражание инкрустации.
Особый интерес представляют темы росписи. Перед нами три молодца в шляпе и цилиндрах. Один из них держит за узду резвого рысака. Художник оживил сценку, включив в нее двух собачек: вытянутые кверху мордочки, торчащие ушки и загнутые крючком хвосты делают их удивительно выразительными, наполненными движением.
Детали росписи прядильного донца, украшенного Лазарем Мельниковым.
Изобразив рядом с пряхой военного в кивере с высоким, в виде пальмы, султаном, художник не преминул посмеяться над его щегольским нарядом: к украшению на шляпе тянется собака, как бы желая узнать: что это за невиданное растение? Чтобы собака дотянулась до султана, художник сильно увеличил ее размеры, удлинил шею.
В центре верхнего поля мы видим высокий стебель с листьями, цветами и птицами. Очертания его, присутствие птиц подсказывают нам, что это «древо жизни». Для крестьянина-земледельца оно олицетворяло собой природу, т. е. все то, от чего зависели его благополучие и жизнь. Именно поэтому в народном искусстве сюжет с «древом» сохранялся так долго. По сторонам «древа» художник поместил вооруженных всадников, возможно, его «охранителей». Во всадниках нетрудно узнать тех же щеголевато одетых молодцев, которых мы видели в нижней сценке. Всадники и лающие у ствола дерева собаки как бы вдохнули жизнь даже в этот традиционный, из глубины веков сюжет. Но поскольку содержание этой сцены отлично от нижних — повседневных, бытовых, — художник отделил ее широкой полосой орнамента из звездочек и розеток. Вспомним, что таким же пояском — «ленточкой» отграничил сюжет с древом художник из Пермогорья, объяснивший надписями содержание своих рисунков. Следовательно, «пояски», «ленточки», их ширина не только деталь орнамента, но и художественный прием, показывающий, что действие переносится или из одного места в другое, или же из мира реального в мир фантазии и сказки.
Выразительность силуэтов изображений, уверенность их очертаний, тонкое чувство цвета, умелое композиционное решение говорят нам о том, что автор украшения донца — Лазарь Васильевич Мельников — был талантливым художником.
Особенно хорош силуэт птицы, украшающий боковую сторону головки. Очерчивающие его линии гибкие, плавные, точные.
Выполненная одним силуэтом птица кажется нам живой. Деталь донца Лазаря Мельникова.
Трудно поверить, что проведены они не кистью, а резцом по очень твердой древесине дуба.
Мастер не пытался детализировать изображение птицы, а дал лишь самые общие ее контуры. Вместе с тем она живет: это передано гибким и плавным поворотом шеи с обращенной назад головой, пышно распушенным хвостом, блестящим черным глазом, вытянутыми вперед лапками.
В коллекциях музеев хранятся и другие произведения Лазаря Мельникова. Одно из них имеет подпись, которая указывает, кроме имени и отчества — Лазарь Васильев, — еще и фамилию. Подпись народного мастера под своим произведением — редкое явление. Работы Лазаря Мельникова и без подписи легко отличить по художественному почерку, композиции и колориту росписей. Верный древним традициям, в верхнем поясе он постоянно помещает дерево-цветок, а по сторонам его — всадников, которые, превращаясь в охотников, целятся в сидящих на дереве птиц. Всюду этот сюжет отделяется от других широкой полосой из квадратов с розетками.
В нижних ярусах изображаются пляшущие дамы в кринолинах («карлолинами» называли их крестьянки), молодцы в цилиндрах, военные в высоких головных уборах.
Украшенные рукой прославленного художника предметы пользовались у населения большим спросом. Необходимость увеличить их производство, видимо, и натолкнула мастера на мысль упростить технику орнамента: со второй половины XIX века инкрустация все больше и больше заменяется резьбой с подкраской, разнообразнее и ярче становится раскраска предметов.
Теперь подведем некоторые итоги. Стиль украшения инкрустацией и резьбой можно назвать условно графическим. Здесь, как и в росписях, вначале наносился контур рисунка, который затем заполнялся одним каким-либо цветом. Только в рассмотренных выше росписях линии наносились пером, а здесь — резцом. Цветом в инкрустированных изделиях служила естественная окраска древесины мореного дуба. Позже намеченные резцом рисунки закрашивались так же, как исполненные пером изображения северодвинских росписей.
Постепенно возраставшее значение красочного мазка привело к чисто живописной манере украшения, которая с 1870-х годов стала на городецких изделиях преобладающей.
